Skip to main content

Посещение Барселоны, Монсеррата и какого-то французского крестовья, имя которого я уже забыл, я специально решил выделить в отдельный от посещения Андорры топик. По горячим следам, так сказать, ибо ещё не утих стёб отдельных посетителей Ламберджека на тему того, что я, будучи абсолютно трезвым, сломал ногу два раза подряд.

Если верить архиву моих фотографий, в Барселоне я был порядка 8 раз и всё время проездом. Стыковки были разные, но если я оставался в городе на пару дней, завтракал всегда на рынке Боккерия, уж очень я люблю там одну забегаловку с морепродуктами.

К подобным заведениям можно относиться как угодно, но быть в Барсе и не посетить этот рынок — это просто преступление. Разумеется, он давно утратил своё первоначальное значение и стал очередной туристической шляпой, но там, как минимум, просто красиво.

Последний раз я был в городе в 2015 году и с тех пор некоторые вещи кардинально изменились. Например, — каталонский вопрос. На референдуме 2017 года за независимость проголосовало 90,18% при явке в 43%. Т.е. однозначно свою позицию обозначили 2 044 038 из 5 300 000 человек при том, что под давлением Мадрида избирательные участки решились открыть у себя лишь 75 % муниципальных округов региона, а также без учёта более 700 тысяч заполненных бюллетеней, которые испанской полиции удалось изъять. Повсюду в городе висят протестные баннеры, а также жёлтые ленточки — символы движения. 

Причём, висят они не просто на балконах, но и на официальных учреждениях, что указывает на общий вектор и волеизъявление, пускай нам и говорят, что за отделение выступает в основном менее образованная и обеспеченная часть населения. Вот вы где-нибудь видели, чтобы у нас белые ленточки на гос. учреждениях висели? Лично я — нет. И нет их там не по той причине, что у нас ЕдРо их снимает, а по той, что оппозиция у нас является нах никому не нужным неуловимым Джо. 

В остальном, Барса осталась всё такой же, — тепло, солнечно и в воздухе витает запах травы. Поэтому, преисполнившись духа города (не понимать превратно), мы выполнили регулярную программу по готическому кварталу и заглянули в Собор Святого Креста и Святой Евлалии.

Сейчас, когда ZEISS 16-35/4 является моим основным объективом под водой и на суше, где я иногда сменяю его на 55/1.8 на беззеркальной тушке Sony A9, мои былые зеркальные и плёночные заморочки под сенью Nikon кажутся забавными, но в 2013 году, когда я впервые посетил этот собор, это было очень важно. Поэтому, тогда я зашёл в него с Nikon F5 и слайдовой плёнкой Fuji Velvia и вышел без фоток, потому что на ISO400 вы в соборе без штатива ничего не снимете, кроме высокохудожественного смаза. В этот раз я был ориентирован на результат, а не на процесс!

В этот раз свезло ещё и тем, что был открыт выход на кровлю собора!

Кстати, раз уж начали за соборы, то доехали и до Саграды Фамилии, поглазеть, чего ещё достроили. В прошлый раз этой белой колоннады над будущим центральным входом не было (то, где вы входите сейчас, — это не центральный вход).

Внутри каких-то новшеств не появилось, всё тот же дворец эльфов, или интерьеры для съёмки Игры Престолов.

Видовая та же, вид с неё тот же…

Вот разве только то, что в соборе похоронен сам Гауди, я не знал.

В этот раз я посетил одно из его творений, мимо которого постоянно ходил и даже не знал, что там музей — Casa Mila. Я думал, там обычный жилой дом, только с перламутровыми пуговицами. Так и оказалось, но только отчасти…

Внутренний двор, чердак, кровля и одна из квартир открыты для посещения в режиме музея.

Лучше взять аудиогид и досконально ознакомиться со всей историей, благо он включается автоматически при входе в новую локацию, но меня больше интересовала визуальная составляющая.

Можно восхищаться архитектурой Гауди, можно относиться к ней со скепсисом, но одного отрицать точно невозможно, — всю эту шляпу он впарил своим клиентам, благодаря чему мы сейчас имеем удовольствие её наблюдать! Хотя, поддержку промышленника, эстета и мецената графа Эусебио Гуэль, ставшего финансовым ангелом хранителем для Гауди, сложно отрицать.

Внешне мне домики Гауди нравятся, как и многим другим, но изнутри я его работу наблюдал впервые. Для своего времени это был инновационный подход. Гауди считал, что естественный свет не может заменить ничто, поэтому все помещения у него были с естественным освещением, он делал окна даже в коридорных стенах.

В Барселоне мы провели суммарно сутки с лишним, а из Андорры предприняли вылазку в какие-то французские «посёлки городского типа», названия которых я не помню в силу того, что к французам и Франции в целом отношусь не очень, из-за того, что эти говнюки дали мне визу всего на 6 месяцев. Въехали мы к этим жлобярам через Пиренейский заповедник.

Дорога просто шикарна! Уже только ей можно наслаждаться, тем более идёт она в конце через какой-то укреплённый район, изобилующий фортификационными сооружениями, которые мне лень было снимать, так как я в самом начале плотно присел на Сан Мигель.

Далее нелёгкая занесла нас в первый город, в котором мы лицезрели цитадель, похожий на сыр театр, пару пыльных камней и укатили далее к побережью…

Следующим пунктом у нас был Перпиньян (о! я вспомнил, как он назывался!). Милейший городишко, за исключением одного существенного нюанса, мы приехали в него после 16-ти, а после этого времени там не накрывают.

Надо отдать должное, тут хотя бы не было этого французского снобизма по поводу английского языка. Когда ты говоришь с людьми по-английски, а они делают вид, что не понимают тебя.

Из достопримечательностей в городке собор, крепость и маяк. В попытке хоть где-нибудь поесть мы обошли связывающую их набережную и в одной кафешке над нами сжалился официант и сказал, что поесть в этом районе мы сможем только в одном ресторане, дорогу к которому он нам и указал. Там я приобщился к высокой кухне и попробовал устриц. Нууу… Могу сказать, что устричным фанатом мне не быть. Зато анекдот вспомнил в тему: Два друга решили пойти в устричный бар. Один другому говорит, — Только ты мне покажи, как их есть? — Да там и показывать нечего, открываешь раковину и высасываешь! Пришли в бар, приносят им поднос, тот, что впервые, открывает раковину, а там, раскинув ноги, развалилась на диване устрица, — Чего уставился? Соси!

В общем, приобщившись к высокой кухне и облобызав предметы исторического наследия, мы отбыли обратно. 

Шале в Андорре надо было сдать утром, самолёт из Барселоны был где-то в полночь, поэтому мы решили зацепить на обратном пути Монсеррат, — бенедиктинский монастырь и духовный символ Каталонии.

Монастырь расположен на высоте 725 м над уровнем моря и назван в честь горной местности Монсеррат. Расположено всё это чудо в 50 км к северо-западу от Басры, где на небольшом пространстве в 10 х 5 км высятся тысячи скал причудливой формы. Некоторые из них даже имеют собственные имена: Мумия, Брюхо епископа, Хобот слона, Лошадь Бернарда. 

Попасть в монастырь можно по подвесной канатке, а с 2003 функционирует зубчатая железная дорога «Cremallera de Montserrat». Начало она берёт у подножия гор, но попасть на неё можно прямиком из Барсы на поезде. Если у вас есть возможность и время, я бы настоятельно рекомендовал посетить это место.

Дорога приводит вас в сам монастырь, а ещё выше можно забраться на фуникулёре, который можно разглядеть на фотографии выше.

В кассах фуникулёра всегда висит объявление, во сколько отправляется последний рейс вниз. Данную информацию я воспринял предельно серьёзно, т.к. песпектива тошнить с больной ногой по пешеходному серпантину с горы, с которой сам монастырь выглядит размером с горошину, — удовольствие так себе. Тем не менее, наша бригада не была бы disaster team, если бы кое-кто не опоздал 🙂

Основными достопримечательностями монастыря является Базилика Девы Марии Монсерратской, непосредственно сама статуя Девы Марии, хор мальчиков, а также библиотека, доступ в которую разрешён только ученым с мировым именем, и только мужского пола. Исключений по сей день сделано не было, поэтому тебе, мой дорогой читатель, попасть туда явно не светит. Зато можно войти в базилику…

Собор был закончен и освящён в 1592 году, но, к сожалению, в 1811 подожжён и разрушен войсками всемирно известного закомплексованного французского гнома, которому Александр I в 1814 году указал на его место. От первоначальных построек монастыря сохранились лишь романский портал собора и остатки готического клутара. Некоторое время всё лежало в руинах, но в 1844 году, при поддержке бенедиктинской общины и каталонского населения, началось восстановление монастыря, которое заняло около ста лет. В XX веке Монсеррат стал символом Каталонии. Только в стенах собора во времена Франко проводились службы и бракосочетания на запрещённом тогда каталанском языке.

В соборе установлена национальная святыня Каталонии — «Чёрная Мадонна». 95-сантиметровая статуя из чёрного тополя в золотых одеждах установлена на алтаре в Тронном зале. Благодаря заботе спрятавших её верующих статуя уцелела во время разграбления монастыря в 1811 году. К алтарю поднимается очередь, в которую я поначалу угодил, думая, что это очередь в сам собор. Уже было занёс камеру, но что-то мне подсказало, что снимать её не стоит, поэтому я просто прошёл мимо. 

На площади перед входом в собор обычно загадывают желание. Народу там просто тьма и сделать такие кадры практически нереально.

Сбоку от собора есть небольшой проход, где случилось то, от чего в тайге точно сдох медведь, а где-то в Африке, возможно, даже пошёл снег, — я поставил свечку, хотя всем известен мой скепсис по поводу церкви и её роли в общении человека со Всевышним.

На этом, собственно, наша культурная программа была закончена и мы отбыли в Барселону. Думаю, сам монастырь надо будет навестить ещё разок, ибо до церквей на горе я не дошёл, да и канатная дорога ещё не работала.

One Comment

  • В аббатстве Монсеррат (Каталония), в самом центре атрия — закрытого дворика, предшествующего входу в церковь, установлена скульптура «Анна», автором которой является всемирно известный барселонский художник, скульптор и график Жауме Пленса (Барселона, 1955). Предположительно, эта монументальная работа Пленса будет находиться на Монсеррат до 3 ноября — хотя впоследствии, возможно, срок будет продлен, как это уже не раз случалось с работами художника, пользуюищимися, как правило, большим успехом у публики.   Да, монументальные головы Пленса, выполняемые из различных материалов, похоже, уже можно назвать целым явлением в мире современного искусства. Они украшали и продолжают украшать улицы и площади самых разных городов мира — в Барселоне, напрмер, рядом со дворцом Каталонской музыки, установлена «Кармела», о которой мы уже писали .